В эвенкийской деревне Чинонге закрыли единственный магазин.
Качугские болота пока еще скованы морозом, поэтому до затерянной в тайге Чинонги можно добраться, например, на подготовленном уазике или «Ниве», если последнюю, конечно, не жалко. Водители говорят, что километр по таежному бездорожью равен примерно 30 километрам обычной трассы. Самый тяжелый участок начинается за Тыркой, он представляет собой мерзлые кочки, засыпанные почти метровым снегом. Ослепительно белое поле лишь на мгновение усыпляет бдительность шофера и пассажиров, пока машина не начинает подпрыгивать на кочках; если же колеса проваливаются и застревают между ними, мужчины берутся за топоры. Другого способа вырубить коварные «пеньки» пока не придумали. Неудачники сидят в болоте по нескольку часов, счастливчики умудряются проскочить, отделавшись ушибами: на ухабах вещи и пассажиры чуть ли не летают по салону. Впрочем, эвенки рады и этой дороге: скоро зимник вскроется, и тогда можно будет добраться лишь верхом на лошади или пешком.
Очередная поездка в Чинонгу началась со скандала: желающих уехать оказалось гораздо больше, нежели мог вместить уазик. Эвенки надеялись, что удастся нанять вместительную «таблетку», но в итоге нашли лишь обычный УАЗ-469, в салон которого при всем желании не вошло бы семь человек. Каждый из пассажиров приводил самые убедительные аргументы в пользу того, что именно ему и именно сегодня необходимо выехать из Качуга. Не стал исключением и автор этих строк, правда, посредником выступал старый знакомый — Андриян Хромов. Он больше недели отчаянно пытался найти транспорт, чтобы увезти газеты и пенсии в Шевыкан, Тырку, Чинонгу. В результате удалось договориться. Продержаться ему осталось немного, уже через месяц почтальон пересядет на «Бэху Х5», или Пятака — единственного коня, порядком застоявшегося за зиму.
В одну из последних осенних поездок Пятак едва не утоп в болоте. В седле тогда находилась жена Хромова — Тамара, которая в течение бабьего лета старается посетить малую родину мужа. Конь тогда продавил образовавшуюся сверху корочку, через мгновение стремена уже касались земли, спустя еще немного времени из болота торчала лишь голова. Грязь стремительно засасывала животное, и шансов выбраться почти не оставалось. Хромов морально готовился к крайней мере.
- В какой-то момент хотел даже пристрелить Пятака, чтоб не мучился, и он, бедолага, казалось, был готов к этому. Так смотрел на меня: мол, ну что, хозяин, давай, раз по-другому не получается… — вспоминает Андриян. -- Потом я срубил две березы, подсунули ему под брюхо, уперлись с Тамарой и каким-то чудом помогли «Бэхе» выбраться из трясины. На месте того ЧП до сих пор березы вмерзшие в землю стоят.
Ситуация: купить есть на что, но негде
Помимо пенсий и пособий Хромов привез землякам небольшую доплату за реализованных на аукционах соболей. В тайге скупщики пушнины дают одну цену, а потом, в зависимости от продажи меха, немного добавляют охотникам еще. Впрочем, последние, как мне показалось, не особо обрадовались деньгам — потратить в деревне их отныне невозможно: единственный магазин недавно закрыли, товар вывезли. До этого продукты охотникам завозили по зимнику, до следующего сезона они практически полностью выбирали ассортимент, в первую очередь брали муку, сахар, крупы, лапшу. В тайге можно добыть мясо, в урожайный год — собрать ягоду, в реке наловить рыбы, но одним этим питаться не будешь.
Отчасти продавец обслуживал односельчан под запись, промысловики рассчитывались, получив деньги за пушнину. Для жителей Чинонги все резко изменилось, причем в худшую сторону. Они не на шутку обеспокоены своим будущим.
Давно заметил, что здешние мужики по трезвянке молчаливые, даже стеснительные, выдавить из них слово — целое дело. Разговорчивыми становятся, приняв «огненной воды». Однако на этот раз все было по-другому. Трезвые мужики, не стесняясь в выражениях, крыли власти - значит, ситуация действительно аховая. Масла в огонь подлила информация из последних газет, доставленных Хромовым: пресса сообщала о дополнительных рейсах в Тофаларию.
- Цена на пушнину сильно упала, но даже полученные копейки невозможно потратить. Вот вы считаетесь четвертой властью, и где ваша власть, где ваша сила? — Вадим Монастырев, отработавший почтальоном 35 лет, взял с места в карьер.
Сложив километры, пройденные за эти годы, получается, что письмоносец обогнул земной шар, но не рекорда ради, хотя мог, наверное, попасть если не в Книгу рекордов Гиннесса, то в ее российский аналог. Но не до почестей ему...
- Советская власть потому так называлась, что властью и была. В подобной ситуации, но раньше, приехал бы корреспондент «Ленской правды», написал заметку размером с пачку «Беломора», «В Чинонге закрыли магазин», и уже назавтра райком выдрал бы всех, и все бы исправили. А сейчас… — Вадим машет рукой. - Я вот был в больнице на обследовании, мне говорят, что в следующий раз необходимо приехать через шесть месяцев. Я считаю — это август: не могу, дороги нет. А мне: «Смотрите, вас предупредили». Обычный человек для власти сегодня никто, если заболел серьезно — сразу договаривайся с мужиками, чтобы потом могилу выкопали…
Переселять нельзя оставить
Когда эмоции улеглись, эвенки предложили, чтобы организовали хотя бы машину-автолавку, которая несколько раз завозила бы товар, если невозможно содержать магазин. Кстати, магазины закрыли и в Вершине Тутуры, но там открылось несколько частных ларьков. Населенный пункт расположен значительно ближе к райцентру, здесь есть школа, жителей не в пример больше, как следствие — покупательная способность выше, есть смысл организовывать частную торговлю.
В Чинонге другая ситуация.
Когда в тридцатых годах прошлого века тунгусов насильно переводили на оседлый образ жизни, отбирая у них оленей, вряд ли кто задумывался, что будет с малым народом через 50—100 лет, о кончине Советской власти тогда и мысли не допускали. Блага, которыми пользовались эвенки при Советах, были скорее компенсацией за принудительное переселение к постоянному месту жительства. Для прирожденных охотников и оленеводов это была настоящая трагедия. Но сейчас уже ничего нельзя повернуть вспять, изменить, исправить. Оленей нет, да и кочевать, как предки, вряд ли кто сможет. Переселить на Большую землю тоже нереально — есть ли на это средства, да и захотят ли?
Опять же землям, на которых живут эвенки, недавно придали статус территорий природного пользования — правда, на деле пока мало что изменилось.
Из всех районов весной приезжают сюда браконьеры за рыбой, хариуса черпают флягами. Местные ловят только на пропитание и немного на продажу или обмен. Они не в силах запретить посторонним черпать рыбу, считай — грабить себя.
- Может, написать открытое письмо уполномоченному по правам человека, губернатору, изложить ситуацию с магазином, с недоработкой положения о территориях природного пользования?
- Да писали уже…
Однако когда писали, кому — эвенки конкретно так и не сказали.
- Вот и обратитесь, вы же власть, хоть и четвертая.
Ну что же, обращаюсь. Вернее, прошу считать данный материал официальным обращением в прокуратуру Иркутской области, к уполномоченному по правам человека Валерию Лукину, к губернатору Сергею Ерощенко.
P.S. Накануне сдачи номера в печать журналисты «Копейки» спросили по телефону Галину Евсееву, главного специалиста по торговле, бытовому обслуживанию и лицензированию алкогольной продукции администрации Качугского района: почему закрыли магазин в Чинонге?
- Ничего подобного, никто магазин не закрывал - наоборот, мы туда сейчас завозим товар, и в Чинонгу, и в Вершину Тутуры, - ответила Галина Викторовна. - Не печатайте неправду, вот приедет завтра наш мэр, и после обеда я вам все скажу.
По нашей информации, глава администрации Качугского района Павел Козлов должен вернуться из заграничного отпуска, где, вероятно, нет проблем с продуктами.
Борис Слепнев, газета "Копейка". Фото автора.
