19 марта в Знаменском монастыре Иркутска прощаются с Валентином Распутиным. Все, что можно было сказать о творчестве писателя, о его заслугах перед людьми и государством уже сказано. Мы попросили друзей и знакомых писателя вспомнить, каким человеком был Валентин Григорьевич.
Лора Тирон, заведующая литературной частью ТЮЗа имени А.Вампилова, театральный критик:
- Сейчас, когда о Валентине Григорьевиче приходится говорить в прошедшем времени, нам всем очень тяжело. Никогда не пройдет он больше по этим иркутским улицам, где расцветала его юность, бушевала молодость, приходила мудрость, где креп и набирался соками от сибирской земли его светлый и мощный талант.
Нам всем очень повезло, что Валентин Распутин жил рядом с нами. Его еще при жизни определили в классики литературы. Он нёс это звание негромко, не кичась, не выпячиваясь. Напротив, понимая груз ответственности. Сейчас вспоминаются встречи с ним, когда можно было подойти, о чем-то спросить и услышать доброжелательный и ясный ответ. Теперь больше не спросишь. И не встретишь уже никогда на улочках старого Иркутска, который он так любил. С каждым таким человеком уходит эпоха, мир, время. Но в утешение нам остались его книги.
Он ушел с чувством исполненного долга, потому что всё успел сказать и сделать. Сказать именно то, что было предначертано судьбой. Самое главное в жизни человека - исполнить своё предназначение.
Он оставил нам своих суровых и сильных духом героев, которые были простыми, а иные не знали даже грамоты, как старуха Анна из «Последнего срока» или Дарья из «Прощания с Матерой», но оставались цельными: человечными, милосердными, умеющими чувствовать и сострадать. Эти понятия для кого-то сегодня утратили силу и значение, но только не для героев Распутина и не для него самого.
В последнее время он стоял как бы в стороне, наблюдая за всем, что происходит. Это время было не для него и не для его героев. Не вписывался он в «современный контекст». Не мог принять и понять многого в сегодняшнем дне. Но жил он с верой. С верой в силу своего Слова, в правду и силу характеров своих героев. Пройдут года, десятилетия, столетия, и сколько будет жить русская литература, столько будет жить в нас его имя, его книги, его герои, их голоса… И не это ли лучшая награда для писателя?
Я слышу, как он уходит от нас: не оглянувшись, торопливо, поспешая в иные края, к иным берегам. И только гулким эхом раздаются в тишине удаляющиеся шаги…
Владимир Скиф, председатель Иркутского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Союз писателей России»:
- Валентин Григорьевич был человеком достаточно замкнутым, не очень открытым. Особенно осторожничал он в чужеродных ему компаниях - бросит два-три слова и все. А открывался он по-настоящему только среди своих – в компании друзей-писателей, близких ему по духу, и, конечно же, в семье. Судить об этом я могу благодаря тому, что в 1976 году мы с Валентином Григорьевичем породнились, стали свояками. Я женился на Евгении Ивановне, которая была родной сестрой его супруги - Светланы Ивановны.
В самом начале я даже не знал, что моя жена - дочь знаменитого писателя Молчанова-Сибирского, и уж тем более никто не говорил мне про будущего родственника Валентина Распутина. Это вообще было очень присуще как семье Молчанова-Сибирского, так и самого Распутина – не кичиться именами, фамилиями. Все они были скромными людьми, поэтому, наверное, Валентин Григорьевич так легко вошел в эту семью, он был искренним, был воспитанным. Так же, как и я, жил в простой семье, понимал народную жизнь. И даже немного странно, что у нас, деревенских, городские жены. Я убежден, что именно деревня и близость к природе воспитали в нем корневой глубинный русский язык.
Хорошо помню, как во времена нашей молодости мы встречали вместе почти все праздники, особенно весело у нас проходил Новый год. В Музыкальном театре я брал костюм деда Мороза, а Валентин мне помогал. Он очень любил детей, окружал их пониманием, нежно любил. Он был мягок с внуками, а вот с детьми был чуть строже, мог сделать замечания сыну, менее придирчив был к дочери, она была его любимицей. И поэтому, когда случилось горе (в 2006 году в авиакатастрофе погибла Маруся), все переменилось в характере Распутина. Он очень тяжело переживал утрату, стали вылезать все болячки. Не хочется вспоминать, как это все происходило, это уже случилось, самого Валентина Григорьевича с нами уже нет. Это невосполнимая потеря, пересказать его величайшую прозу нельзя.
Последние дни я, будучи председателем Союза писателей, получаю письма и телеграммы со всей страны. Особенно меня затронули слова, присланные из Тобольска и Омска. Наши друзья назвали Валентина Григорьевича Распутина «Духовным губернатором Сибири». Я думаю, эта наивысочайшая оценка и самое емкое описание его вклада в литературу и этот мир.
Виталий Баландин, близкий друг Распутина, одногруппник, бывший начальник главного управления федеральной службы исполнения наказаний (ГУФСИН) России по Иркутской области:
- Валентин всегда выделялся из мужской части нашей группы, хорошо учился, я бы даже сказал, был лучшим. Но при этом не терял скромности, был очень старательным. Мы каждый день посещали фундаментальную библиотеку, находились там до начала занятий с 8 утра до 12 часов дня. И вот там Распутин мог часами заниматься не по заданной программе, а только ему интересным книгам, по велению сердца.
В студенчестве ему было нелегко: если я и еще некоторые ребята жили на квартирах, то Распутин жил в общежитии на улице 25-летия Октября. Жилось ему трудно, стипендия у нас была маленькая – на те деньги можно было купить пару шнурков, да бутылку водки. Поэтому мы всегда были рады заработку, летом ездили подрабатывать в пионерский лагерь в Пивоварихе. Несмотря на эти трудности, да и любые другие, которые встречались потом в нашей более чем 50-летней дружбе, я знал, что Распутин никогда не подведет.
Он очень серьезно относился ко всему, к чему был причастным. Мне кажется, у него с детства были намерения стать значительным человеком, потому что он всегда много трудился, добивался поставленных целей. Валентин всегда был очень сосредоточенным, серьезным. Он многое держал в себе и, еще раз повторюсь, очень серьезно относился к делам, которые начал.
Пользуясь случаем, я хочу через вас обратиться к тем, кто в эти дни обрушается с критикой на Распутина, который уже ничего не скажет в свою защиту. На одном из сайтов к одной хорошей статье я увидел целую череду гневных комментариев. И это ведь пишут не кто-то из Москвы, не знакомые с его творчеством, пишут наши же, местные жители! Прикрываясь разными никами, они говорят гнусные вещи, вопрошают: «За что ему дали ордена, премии? За деревенские сказки!». Писали, что последние 20 лет он ничего не делал. Мне ужасно стыдно было такое читать, больно за своего друга, и мне хочется им всем сказать – проживите хоть один день, как Распутин.
Владимир Ходий, журналист, бывший заместитель главного редактора «Восточно-Сибирской правды», собственный корреспондент агентства «ИТАР-ТАСС» в Иркутске:
- С Валентином Григорьевичем нас связывали приятельски-деловые отношения, мы виделись несколько раз в редакции «Советской молодежи», потом спустя годы я брал у него интервью, было множество и других памятных встреч. При этом для меня Распутин не только великий писатель, но еще и журналист. Этот факт, на мой взгляд, необоснованно выпускается из внимания при изучении его биографии. У профессиональных литераторов бытует мнение, что Распутин занялся журналистикой больше из-за денег, желания заработать.
На мой взгляд, это не так. Журналистикой Распутин занимался не ради рубля, это была не просто подработка. Все началось, когда Валентин Григорьевич был студентом 3 курса историко-филологического ИГУ. Тогда он начал публиковаться в газете «Советская молодежь». После была Иркутская студия телевидения и газета «Красноярский комсомолец». Именно в это время, в 1961 году, Валентин Григорьевич сделал свой первый шаг в литературу, написал рассказ «Я забыл спросить у Лешки».
Это произведение рассказывает о трагедии, свидетелем которой Распутин нечаянно стал в лесу. По заданию редакции он отправился писать о леспромхозе, а увидел, как одного из рабочих при падении задела сосна. Пострадавший по имени Лешка сначала отшучивался, а потом ему стало плохо, он посинел и по дороге в город умер, прямо на носилках. Распутин был потрясен и поэтому решил передать боль от увиденного. Так, от статей и репортажей он плавно перешел в литературу.
Но, несмотря на это, мне кажется, что, будучи даже зрелым, знаменитым писателем, он оставался журналистом. Прежде всего это видно в статье в защиту Байкала от БЦБК «Видимые и невидимые беды Байкала». В ней он передавал самую главную боль своей жизни – боль за родную землю.
Он родился на очень плодородной земле, в пойме реки Ангары, 300 лет там выращивали хлеб. Потом наступила пора, когда начали строить Брасткую ГЭС, земля была обречена на затопление. Понимая, что освоение Ангары не удалось остановить, Распутин решил во что бы то ни стало защитить Байкал. Он оставался борцом за природу, сохранение родной земли, семейных ценностей. Это стало для него стержневой темой.
Также сегодня нельзя не вспомнить и такой момент. Это был 1987 год, накануне 50-летия Распутина ТАСС дал мне задание сделать интервью с писателем. Валентин Григорьевич был достаточно замкнутым, сосредоточенным человеком. Я знал, что мне надо будет его расшевелить, заинтересовать. Поэтому мною были сформулированы вопросы, затрагивающие, в частности, и разворачивающиеся потихоньку демократические реформы. Мы договорились, что он обдумает ответы, и мы потом встретимся.
Что вы думаете – через некоторое время мне приходят развернутые, детальные ответы на все мои вопросы. Он очень серьезно и ответственно подошел к этому делу. Мне даже не пришлось ничего делать. Интервью, которое он сам назвал «Порядок в душе, порядок в Отечестве», вышло практически без моего участия. Я бы сказал, что именно высшей степенью ответственности за родную землю, за каждое свое действие Распутин для меня всегда отличался от других.
