О том, насколько сложно противостоять бюрократической машине, мы поговорили с омбудсменом.
Уполномоченный по правам человека в Иркутской области Валерий Лукин опубликовал ежегодный доклад. Деятельность аппарата омбудсмена всегда вскрывает самые больные места взаимодействия власти и граждан, отстаивающих свои права, чем ожидаемо раздражает чиновников. На одном из заседаний правительства губернатор обвинил уполномоченного в пиаре, а люди увидели в Валерии Алексеевиче единственного защитника своих прав.
- Валерий Алексеевич, всем ли удается помочь?
- Нет, не всем. Все проблемы острые и сложные, ведь люди обращаются ко мне, когда прошли уже все круги бюрократического ада. Они надеются, что я решу все проблемы, но, к сожалению, законодательство у нас такое, что не всегда на стороне граждан. Есть проблемы, решение которых закреплено законодательно, но не подкреплено финансово.
Бывает, что не могу помочь быстро, потому что не удается доказать правомерность обращения перед чиновниками. Был прецедент, когда гражданам отказали в присуждении звания «Ветеран труда» за строительство дороги «Амур». Людей наградило министерство РФ, а наше министерство посчитало, что они этого не заслужили. Мы вели долгую переписку с чиновниками и в итоге добились правды только через суд. Это плохо, когда человек судится по защите своих прав с властью в социальном государстве и выигрывает! Так отдельные чиновники подрывают доверие к государству.
- Какие вопросы за 2014 год решились?
- Сдвинулась с мертвой точки многолетняя проблема по переводу граждан, страдающих психическими расстройствами, из «Александровского централа». Сейчас людей перевозят из тех ужасных условий, в которых они находились. Почти 50 лет область отмахивалась от проблемы.
Резонансная проблема с предоставлением некачественного жилья детям-сиротам в Кутулике начала решаться. Я получал формальные ответы от министерства имущественных отношений Иркутской области, что жалоб никаких нет. Но дело ведь в том, что такая категория граждан не знает своих прав, а чиновники злоупотребляют этим. Я призвал их руководствоваться не наличием жалоб, а нормами - строительными и нравственными. Выехал туда с зампредом областного правительства Николаем Слободчиковым, и он убедился, в каких нечеловеческих условиях люди живут: ни канализации, ни отопления, ни водопровода. Только тогда, сказав, что так невозможно, он принял решение об их переселении. Когда чиновники сами видят, с чем ко мне обращаются люди, все по-другому решается. Поэтому всем им я настоятельно рекомендую при рассмотрении жалоб войти в положение человека и попытаться понять его.
Я подготовил специальный доклад по коренным малочисленным народам, проживающим на территории Иркутской области – эвенкам и тофаларам. Он еще не рассматривался в Законодательном собрании. Губернатор и некоторые министры слетали в Тофаларию, посмотрели, что там происходит. Поэтому увеличили финансирование и сделали больше авиарейсов. Еще раз убеждаюсь, что когда государственные служащие видят своими глазами, в какой ситуации оказываются люди, вопросы решаются намного быстрее.
Только вернулся с Вершины Тутуры – вот куда бы некоторых наших чиновников отправить пожить...
-Как бороться с чиновниками, систематически нарушающими права граждан?
- Ответы на жалобы, как правило, подписывают руководители высокого ранга – министры, замминистры, а готовят их чиновники низшего. Зачастую последние не всегда объективно оценивают ситуацию. На заседании правительства, где рассматривались итоги работы с обращениями граждан, я обратил внимание министров на такой формальный подход и просил рассмотреть повышение ответственности чиновников, готовящих ответы на жалобы людей.
Я вообще не кровожадный. Моя задача - обратить внимание властей на проблемы нарушения прав людей. По некоторым вопросам я рекомендовал привлечь к дисциплинарной ответственности чиновников, но исполнять данные задачи не в моей компетенции. На моей памяти наказать не удалось главного врача того же «Александровского централа». Там были нарушения трудового законодательства, подтвержденные заключениями трудовой инспекции. Я обратился к министру здравоохранения Николаю Корнилову с просьбой о привлечении руководителя к дисциплинарной ответственности, но реакции никакой не последовало. Потом Игорь Алёхин уволился по собственному желанию, когда уже завели уголовные дела, в которых значились его подопечные.
- Ваша деятельность направлена на устранение ошибок чиновников. Это не может не вызывать их раздражения. Испытываете ли вы давление с их стороны?
- Моя работа направлена не на критику госслужащих, а на выявление острых вопросов в исполнении прав и свобод людей. Раздражение чиновников меня не беспокоит, меня беспокоит положение граждан. Я знаю, что это не очень приятно, когда тебе подсказывают, как исполнять свои обязанности. Но для тех министров и других представителей власти, которые критически относятся к своей работе, институт уполномоченного - помощник. Сидя в кабинетах, они не могут знать всех проблем «с низов», а я им рассказываю об этом, и некоторые говорят спасибо.
- Тем не менее, во время вашего ежегодного отчета губернатор предположил, что вы просто пиаритесь на проблемных темах.
- Я не обращаю внимания на то, как оценивает мою работу губернатор. Мне пиара не надо. В отличие от исполнительной власти, в моем бюджете нет ни рубля на освещение своей деятельности в СМИ. Я гарантированно работаю пять лет, никто меня не может ни снять, ни уволить, да и сам не собираюсь уходить – у меня нет зависимости ни от законодательной, ни от исполнительной ветвей власти. Зато есть долг, я давал клятву перед Законодательным собранием, что буду отстаивать права людей.
Что касается, например, увеличения количества жалоб, то это, вероятно, связано больше с повышением социальной активности граждан. Они увидели во мне и работе аппарата защитников, верят в помощь. В пределах возможного мы улучшили информирование о своей деятельности.
Когда губернатор меня предложил на эту должность, мы сразу договорились, если кто-то из чиновников будет на мои обращения реагировать не так, как следует, я оставляю за собой право выносить эти вопросы в публичную плоскость. И иногда этим правом пользуюсь – чиновники ведь боятся публичности, обсуждения их деятельности.
- Как наш регион выглядит на фоне других в области защиты прав человека и в нарушении этих прав?
- Между уполномоченными в субъектах федерации налажен хороший деловой контакт, мы обмениваемся докладами, и могу сказать, что проблемы везде одинаковые. В некоторых регионах, правда, нет проблем с обеспечением жильем детей-сирот, потому что механизмы отлаживали годами. А у нас более 500 решений суда по данному вопросу не исполнено. Ладно, сегодня вы не можете дать им квартиры, но считаю необходимым создать маневренный фонд, построить общежитие или еще что-то другое, чтобы люди не оставались на улице. В своем докладе я ко всем проблемам предлагал альтернативные решения, но не исключаю, что могут быть и другие способы снятия напряженности в ключевых вопросах. Возможно, с некоторыми выводами, изложенными в докладе, кто-то не согласен. Но это моя позиция, и я готов ее отстаивать.
В работе наших зарубежных коллег, к слову, вопросы социального плана вообще не поднимаются. В основном там омбудсмены отстаивают политические права граждан. У нас объективно иная картина, потому что уровень жизни совсем другой - он ниже. Порой чиновники пользуются правовой неграмотностью граждан. В прошлом году в аналогичном докладе отмечалась необходимость принятия в Иркутской области целевой программы по повышению правовой грамотности населения. Министерство юстиции региона недавно ответило на мой запрос, что такая программа готовится.
- Какие вопросы должны решаться на федеральном уровне?
- Иркутской области, как и другим субъектам РФ, передана часть полномочий, однако они в полной мере не обеспечены финансированием из бюджета федерации. Например, обеспечение жильем детей-сирот, переезд населения из северных территорий, предоставление инвалидам санаторно-курортного лечения. Эти и другие вопросы мы поднимали на встрече с президентом, однако положительного решения пока не нашли.
- Вам хватает полномочий?
- Наша деятельность была бы более эффективной, если бы была возможность обращаться в суды по массовым нарушениям прав граждан. Уполномоченные в декабре прошлого года обращались к президенту с просьбой рассмотреть такую возможность. В последних поправках к федеральному законодательству это нашло отражение. Зато полномочия омбудсменов в регионах расширены. Теперь мы можем рассматривать жалобы и давать оценку деятельности некоторым федеральным структурам исполнительной власти Иркутской области. Таких обращений тоже очень много.
- Какие проблемы, на ваш взгляд, требуют безотлагательного решения?
- Все вопросы требуют срочного решения. Однако могу выделить несколько важных проблем. Во многих муниципальных образования региона у нас отсутствуют маневренные фонды. А они должны быть обязательно. Дом сгорел у семьи или какое другое происшествие случилось – государство обязано предоставить человеку жилье немедленно, а не когда-то потом.
Другая большая проблема - панельные дома 325-й серии не включены в программу капитального ремонта. В нашем сейсмоактивном регионе где искать помощи, когда случится беда? Можно ведь снять эту проблему заранее.
Странно, что мы находим деньги для того, чтобы помочь жителям сгоревших домов, расположенных возле лесов, хотя в каждом населенном пункте, в соответствии с федеральным законодательством, должно быть подразделение пожарной охраны в 20-минутной доступности от места вызова. Создать такие подразделения – значительно дешевле, чем потом расселять погорельцев или выплачивать компенсации семьям погибших на пожарах. Речь ведь идет порой о жизнях людей. Отдельные чиновники говорят, что во всех сельских населенных пунктах есть дружины добровольной пожарной охраны, но я убежден, что они никогда не заменят профессиональную помощь. Мне такая логика действий совершенно непонятна. Если я, как уполномоченный, войду в положение чиновников, то никогда не буду защитником прав простых людей.
