Максим Зимин и Алексей Петров объясняют, почему в «досрочке» больше плохого, чем хорошего.
Тысячи жителей Иркутской области на выборах разного уровня отдают свой голос досрочно. Это их конституционное право. Однако в досрочном голосовании гораздо больше минусов, чем плюсов, считают иркутские политологи Алексей Петров и Максим Зимин. Первый следит за честностью избирательного процесса, второй – участвует в предвыборных кампаниях в качестве политтехнолога.
Максим Зимин, президент Байкальского регионального фонда «Наша Сибирь»: «Последние выборы мэра Иркутского района вновь обнажили проблему досрочного голосования. Она не в малой мере порождает недоверие населения к результатам выбора. Победа Фролова бесспорно не обязана досрочке, об этом говорит разрыв в голосах, но и для него она оказалась бременем. Все штабы, у которых есть ресурсы, вынуждены ей заниматься, осуществлять подвозы и подкупы. Если один кандидат не будет прибегать к таким действиям, то другой обязательно этим воспользуется. И проблема не только в том, что возят на досрочку людей, но и в том, что бюллетени мало защищены от вскрытия, порчи и изменения данных. На муниципальных выборах практически нет никакой охраны.
Решить этот вопрос можно на выборах в Госдуму, которые, кстати, пройдут без досрочного голосования. Общественность должна потребовать от кандидатов, имеющих наибольшие шансы для прохождения, озвучить под роспись или на камеру обязательство внести в Думу предложение по отмене досрочного голосования. Потому что ни один кандидат на вопрос: «Как он относится к досрочному голосованию?», не сможет ответить «отношусь хорошо». Но Иркутская область не должна стать единственным субъектом, заинтересованным в честных выборах».
Алексей Петров, региональный координатор движения за честные выборы «Голос»: «Досрочного голосования не было несколько лет. Оно было отменено как пагубная система, использующая махинации. Однако некоторое количество граждан, которые могли пропустить день голосования из-за командировок, обратились в Конституционный суд, так как их права нарушались, и «досрочку» вернули. У нас первые выборы с досрочным голосованием прошли в прошлом году в Тулуне, и сразу стало ясно, что они были нечестными. Больше 10% проголосовали досрочно, а разница между кандидатами в мэры составила всего 38 голосов. Тогда людей собирали с пляжей и принудительно заставляли голосовать на предприятиях.
Самое главное, что наше региональное законодательство позволяет людям голосовать досрочно без объяснения причины. Мы разве знаем сейчас, почему 6 000 жителей Иркутского района проголосовали до 6 декабря? В избирательные участки везли всех подряд: и вменяемых, и невменяемых. Я не верю, что все они проголосовали по своей воле, и никто мне этого не докажет. Если сейчас предположить, что все 6 000 досрочно проголосовали за Фролова, и исключить этот результат, то мэром мог стать Побережный, а если голоса «досрочников» разделялись между Фроловым и Побережным, то и Кузнецов.
В Москве в процентном соотношении в досрочном голосовании участвует меньше людей, чем в Иркутске. А все потому, что Московская городская Дума приняла закон, что избиратель обязан предоставить документы, подтверждающие необходимость досрочного голосования. То есть, если он отправляется в командировку, то к заявлению должен приложить копию билета, а если ему нужно лечиться в другом городе – то направление и справку от врача. И так должно быть и у нас. Я уверен, что после этого количество желающих голосовать досрочно, сократится в сто раз. А пока все идет к тому, что этот процент только увеличивается, и однажды мы придем к тому, что смысл дня голосования вообще отпадет».
Фото freepik.com.
