Фермером Сергей Перевозников стал восемь лет назад, предпринимателем был всегда. Мебельный цех, металлопрокат, потом прибайкальский туризм, лошади… И вдруг – фермерство: молочный цех и сыроварня, собственное производство и новый магазин "Экобазар" в центре Иркутска. Впрочем, вдруг ли? И главное - зачем? Не хватало головной боли? Ведь быть фермером в современной России…Или все-таки можно? Об этом мы с Перевозниковым и беседуем.
- С чего вдруг успешный предприниматель в туристическом бизнесе ушел в фермеры?
- Почему нет? Сработал простой механизм: не была замужем, пошла замуж и стала замужем. Менталитет у меня такой: западный деревенщик – так бы себя назвал. А фермерство выросло из лошадей. У меня были лошади в Заречном, когда туризмом занялся. Двадцать голов. Пришел в Министерство сельского хозяйства за поддержкой, а мне говорят: вот если бы у тебя коровы были… Так появились коровы.
- Зачем?
- Если говорить по-умному, то рынок продовольствия – это вечный рынок. Здесь всегда есть чем заниматься. В отличие от туризма, здесь можно создать бизнес, который будет расти, масштабироваться, созревать. В туризме такое невозможно – будет вечная маленькая компания, закольцованная на одном человеке: пока ты работаешь - все работает.
- Где у вас хозяйство?
- В Ольхонском районе. Росло, развивалось, сейчас третий год находится в стагнации, и в этом году будет принято решение о его дальнейшей судьбе.
- Большое хозяйство?
- Как посмотреть. По моим масштабам – нет, не большое. И в некотором смысле, я скорее не фермер, а председатель колхоза.
- Мелкие фермеры как-то выживают, крупные сельхоз-производства тоже, а вот таким «председателям колхоза» уже не просто живется. Так?
- Да, есть определенный переходный период, когда выросшие хозяйства вынуждены конкурировать по цене продукта с организациями. То есть играть по правилам больших - нам необходимо снижать себестоимость всеми возможными силами. Среднее хозяйство не может себе позволить те ресурсы, которыми располагает большое. И ему уже не хватает возможностей сбыта. Следует учитывать и то, что в фермерстве деньги длинные, постоянного финансового потока нет. А еще и фермерство делится на растениеводов и животноводов. Растениевод вполне может быть мелким, даже имея тысячи гектаров, потому что у него работа четко разграничена на две составные: посевная и уборочная. На эти периоды он наберет людей, а потом снова ужмется. Животноводство в этом плане более сложноорганизованный процесс. Потому что работники постоянные, нельзя закрыться на время: корова вечно хочет есть, дает молоко…
- Одно время была надежда, что именно фермер накормит государство. Моет, даже и сейчас многие в этом уверены.
- Это проблема целеполагания. Сначала государство делало ставку на фермеров, потом на агрохолдинги. Но появление в любом месте агрохолдинга – это как появление супермаркета в спальном районе: он убивает почти все мелкие лавочки и вокруг себя. И вот тебе, пожалуйста: вместо пятнадцати собственников, которые свою семью кормили и кого-то еще работой обеспечивали, в округе появляется куча пролетариев – мы так называем людей, не имеющих собственности – без Родины и флага. Их деятельность – это работа на текущий результат и убивание общего будущего. Медленное и целенаправленное.
- То есть вы против агрохолдингов?
- В этом контексте – да. Они приносят тактическую победу, но стратегически лишают будущего все вокруг. Агрохолдинги, конечно, тоже бывают двух типов. Например, есть разросшиеся естественным путем. А есть те, у кого просто куча денег: завезли коров и ковбоев тоже завезли, чтобы те пасли коров. Таким кроме экономики ничего не надо. И они дают вал и показатель, который можно прямо сейчас предъявить: вчера мы производили 100 тонн свинины, а сегодня 120 тонн – это же победа, успех!
- При условно равных капиталовложениях?
- Если посмотреть статистику: сколько производит мелкий собственник и сколько идет на поддержку крупного и мелкого, то эффективность выходит не в сторону агрохолдинга. Дали на двоих сто рублей: большим – 80 (они же большие!), маленьким - 20. В итоге те произвели 50 процентов продукции и другие – тоже 50. Ну и где эффективность?
- Коль скоро заговорили про цифры. В 2015 году в Иркутской области выделят 46,13 миллионов рублей на создание 80 новых фермерских хозяйств. Несложный подсчет показывает, что один фермер при таком раскладе получит 580 тысяч рублей. На что хватит этих денег?
- Вообще-то программу увеличили - не по 580 тысяч, а по полтора миллиона. На самом деле это не создание производств, а социальная поддержка села. Если человек 5-10 лет уже отработал фермером и что-то понимает, ему никаких грантов не положено. А вот амбициозный новичок заявляет «щас как попру!» - ему сразу полтора миллиона: вот, возьмите. Да и что такое полтора миллиона при стоимости комбайна в четыре? Я вам гарантирую, что они эти деньги к июлю 2016 года года растранжирят. Хорошо, что финансы на село идут, но ситуацию таким подходом не решить. Факт. Я тоже мнил себя великим, когда в этот бизнес заходил. Теперь думаю: то ли хозяйство для меня, то ли я для хозяйства? Вот победы, вот ошибки. Мои ошибки, коих немало, и ошибки среды – многое тут через зад делается. Не могу найти объяснения, почему нет поддержки регулярно работающим. Вместо этого деньги идут новичкам, чтобы те потренировались, разочаровались и ушли. Потому я и называю эти деньги социальной поддержкой. К бизнесу все это отношения не имеет. И речь не только о деньгах.
- Хорошо. А как сделать, чтобы имело?
- Подход должен быть шире – выдача полутора миллионов человеку не спасает ситуацию. Проблема в том, сколько выходит ресурсов из сельского хозяйства наружу через вот такие субсидии. Например, огромные средства выделяются на субсидирование процентов по кредитам. Что это на самом деле? Я беру в банке под 20 процентов кредит. Государство 10 процентов из них мне компенсирует. Получается, что банку 10 процентов отдал я и 10 – государство. То есть именно эти деньги, которые трубой ушли напрямую в банк, и есть сегодня то, что декларируется как поддержка сельхозотрасли. Но это дает возможность заинтересованным в таком «развитии» поставить галочку и отчитаться. Такая же ерунда происходит с чем угодно: с ГСМ, например, куда включен дорожный налог. Кто-то может и не знать, но комбайны по дорогам не ездят. Не лучше ли топливо для сельхозтехники освободить от акциза? Я просто куплю солярку не по 30 рублей, а по 15 – вот и будет реальная помощь. Но с меня же 15 рублей берут за содержание тех дорог, которыми я не пользуюсь. А потом говорят: а зато вам субсидия! Правда, сейчас такого нет, все заменила погектарная поддержка. А она зависит от количества у фермера этих гектаров. Например, у меня вообще не наберется столько, чтобы выделяемые на земельные площади выплаты имели хоть какое-то значение… В общем, все это только для того, чтобы себя успокоить, правила ВТО соблюсти и с экрана сказать, что работа с российским фермерством идет.
- А в Иркутской области как дела обстоят?
- Я думаю, все всё понимают.
- И с учетом всего этого вы как в будущее смотрите?
- Нормально. Будет сложно, но хорошо. Из фермерского хозяйства за эти годы у меня еще два бизнеса выросли (не считая Заречного) – магазин «Эко-базар» и «Байкальские фермы». Потому что не должно быть узкоотраслевых подходов в управлении. Прошел я три фазы в своем хозяйстве – рост, местами бурный, плато, попытку урегулирования отношений с «Россельхозбанком» и спад. Вывод первого этапа - не бойся. Второго – не проси. Третьего… Третьего, не хочется чтобы было «не верь».
- Что для этого надо сделать?
- У меня сейчас идет внутренняя перестройка. Этот год для себя определил как год трех «ре»: реструктуризация, редизайн, рестарт.
- Вам нравится этим заниматься или теперь уже деваться некуда?
- Конечно, нравится. Сейчас буду «Эко-базар», возобновили работу интернет магазина, доставку свежих продуктов делаем. Фермеры и ЛПХ-производители такой вкуснятины подтягиваются - нормальная кооперация снизу прорастает. Впереди поляна огромная, растущая. Даже не поляна – океан.
К тому же если у вас есть запасной выход, то вы всегда спокойно делаете то, что делаете. Потому что знаете, что не пропадете, если все сломается. Я – не пропаду.
